Армения 1988, Ленинакан, землетрясение.

Как это было. Заметки очевидца.

Приехали (прилетели) в Ереван вечером, землетрясение произошло 7 декабря, мы прибыли, кажется 13. В аэропорты народу очень много. Местные уезжали семьями, боялись, что повторными толчками порушат Ереван. Постоянно садились борта с гуманитарной помощью, в основном это Боинги, низкие, огромные самолеты, их корпус можно достать рукой. Нас задействовали на разгрузке, пока мы ждали, средство доставки. Нас должны были на вертолетах забросить в горные районы. Мы это 14 человек, 6 студентов, остальные преподаватели и аспиранты МИФИ, которые занимались горным туризмом, альпинизмом или, как и я служили в горах и имели представление о работе спасателей в горных условиях. Поздно вечером, раньше не было транспорта, автобусом нас повезли в Ленинакан. Выяснилось, что наша помощь в горах уже не требуется. Справляются сами, а люди нужны на расчистке завалов и поиске людей, хотя вероятность, что кто-то еще живой после 7 дней в завалах мало вероятна. Но дело в том, что люди лезут за своим имуществом и их заваливает, т.к. толчки, может не очень сильные, продолжаются. Есть вероятность обрушения зданий, которые сегодня еще держатся.

    По верхней дороге проезжаем Спитак. Внизу котлован, можно представить это, как будто едешь по поверхности земли, а внизу выработка угля открытым способом. Внизу все освещено, ночь, весь котлован залит огнем прожекторов, пространство огромное, там был город, а сейчас только огромная гора щебня. Мы кое-как покемарили несколько часов. Нас выгрузили на площади Ленина. Первое, немного странное, даже трудно это передать, впечатление, запах свежей древесины, костров, пыли, вся площадь заставлена гробами в несколько рядов, рядом палатки каких-то людей, горят костры. Уже утро, тепло, кругом народ, это родственники тех, кто погиб под завалами или те, чьи дома разрушены, солдаты, спасатели с собаками, люди в хим. защите, а посреди всего этого вождь мирового пролетариата указывает рукой на церковь. Церковь стоит, немного потрескалась, но держится, явно делали не те строители.

    Нас попросили подождать, чтобы разобраться, куда нас разместить. Рядом идут раскопки развалин, мы, конечно, не сидеть же, сложа руки, ринулись помогать, люди с ожесточением роют, копают. Нам сказали, что собаки унюхали, что кто-то, живой или не живой, разбираться некогда. Люди роют с целью хоть что-то найти, ведь многие потеряли все, что у них было. Хотя у многих, как здесь принято имеют еще и частные строения, которые построены со всей добротностью с подвалами полными вина и заготовок. Но многие, как мы потом видели, создали палаточный городок и жили там. Люди всякие были, как говорили, одни действительно пострадали так, что дальше некуда и всего лишились, а были и те, что присоседились и пользовались благами цивилизации. Там я видел эпоху военного коммунизма все давали даром, еду, теплые веши, дубленки от буржуев, которых не было в России и за деньги, как эти вещи расхватывали пачками, потом видел в Москве на рынках.

    Нас, наконец, то определили и мы выдвинулись в город Ахурян, недалеко от Ленинакана. Рядом с городом поля, нас разместили там. Администрация боялась вспышки холеры или чумы, много скота погибло, и воду пить нельзя. Мы были со своими палатками, развернулись, и сразу спать, сил уже не было. 

    С утра узнали, что рядом стоят лагерем ребят из Ленинграда, Германии и Грузии, они работали на тяжелой технике.  Ленинградцы и немцы уезжали на следующий день, нам от Ленинградцев досталась большая  армейская палатка с печкой, а от немцев набор лекарств, бактериофаг, от дизентерии, холеры и еще от чего-то неприятного, от чумы меня привили еще в армии, так что здесь я был спокоен.

    Нас переодели полностью на местном складе вещевого довольствия, и мы с энтузиазмом отправились разгребать развалины местного завода. Собаки уже везде прошли, и нам оставалось только распределиться и копаться. Может быть, удастся найти придавленные тела.

    На следующий день, также были в Ахуряне. Поскольку землетрясение сопровождалось сильным ветром, сорвало крыши домов, а некоторые крыши висели над дорогой и держались совсем чуть-чуть, нас попросили, поскольку у нас было горное снаряжение, сбросить все то, что может упасть людям на голову. Пока наши ребята возились с крышей, я зашел в стоящую рядом школу, слава богу, что это 2-х этажное здание, и оно не рухнуло. В классах разбросаны детские веши и игрушки, дом видимо сдвигался и в коридоре провал на 1-й этаж. В этом здании никто не погиб. Как говорили очевидцы, землятресение шло волнами, какие то здания обходило, а какие то поднимало и они рассыпались в разные стороны. Местные жители прибежали к зданию, а дети прыгали к ним в руки во второго этажа, а потом они не могли идти, был сильный ветер, люди лежали на земле и качались на волнах как на надувном матрасе, на море в воде.

В следующие дни мы разгребали чулочную фабрику в Ленинокане. Здесь вечером проводилось собрание в актовом зале, и все это собрание накрыло в один миг. Сначала откапывали цеха, там уже никого не было. Кранами подцепляли блоки и грузили на машины. Наконец вскрыли актовый зал, это конечно жутко. Родственники пришли опознать своих. Наши ребята, из МИФИ был еще один отряд, человек 30, который базировался рядом с фабрикой в костюмах хим. зашиты, брали с площади Ленина гробы, краном спускали гробы к месту трупа и так же краном, гроб ставился на свободное место. Запах стоял сильный, на улице плюсовая температура и разлагалось все очень быстро.

Хочу заметить, местные не хотели лезть помогать разгребать завалы, если это не было связано с их домом. В основном местные это были праздно шатающееся люди и смотрящие, что бы, где бы урвать то, что плохо лежит. На чулочной фабрике было много готовой продукции носок, чулок, нам выдавали каждый день новые, местные таскали со склада домой, у кого был дом, уже потом позже поставили солдата с автоматом у склада.

Вообще-то мародерства было много, это скорее из-за безнаказанности, а не от безнравственности, хотя кто знает, там был каждый за себя лишь бы выжить. Вскрывали квартиры, ломали двери, а если дверь не ломается, то пробивали стену из соседней квартиры. Особо хочу отметить, что смотрел на разломы бетонных стен и думал, а где бетон, там один песок, стену можно пробить ногой, кто так строит. Сами жители обворовывали себя. Они ослабили каркасы зданий еще и тем, что за счет балкона увеличивали площадь комнаты  и сносили всю прибалконную стену. Там зимой тепло и нет необходимости, как нам утеплять свое жилище.

Были случаи счастливого спасения или, как удалось избавиться или наказать мародеров. Ярые мародеры появились сразу после сильных толчков, они спустились с гор и пока люди приходили в себя, те хорошо поработали по банкам и магазинам. В средствах массовой информации говорили, мародерства нет, но это было полной брехней, оно было, и очень сильно пока не подняли воинские части и не стали расстреливать на месте тех, кого заставали на месте грабежа.

Был случай, один хозяин позвал соседей, что бы те принесли вино из подвала. Шла  подготовка к свадьбе, когда весь дом рухнул, они подумали, все война и начали пить и есть все, что было в подвале. Их достали, услышали, как они поют, чуть теплыми. Еще случай, женщина успела сунуть детей в лифт, сама погибла, дети остались живы, нам говорили, если дом начнет рушиться, бегите наверх на крышу или стойте в проеме двери, там балка, можно спастись.

Вообще, на разборе завалов работали люди со всех концов СССР, много шахтеров я встретил горноспасателей из Кузбасса и Воркуты. На удивление хорошо работали местные органы власти. Кажется у начальника горисполкома города Ахурян, погиб сын, а он все время был при делах, помогал людям, решал их проблемы.

Когда с основными завалами было покончено, мы первые предложили прийти на помощь местным гражданам и помочь им в спуске оставшихся вещей с верхних этажей поврежденных многоэтажек. У нас было снаряжение веревки и, разбившись на 3 бригады по 4 человека, 2 оставались в лагере для охраны и приготовления пищи. Мы штурмовали стены домов или по упавшим лестничным пролетам лезли в квартиры, подавших в исполком заявки, людей с целью спасти хоть, что-то из имущества. Осталось в памяти пара ярких эпизодов. Нас попросили спустить вещи и в том числе пианино. Это пианино было очень тяжелое, на чугунной основе, внизу, а мы были на 7 этаже, стоял КамАЗ. Мы уже спустили почти все вещи. В кузове освободили место для фоно, мы начали спуск и примерно на уровне 4 этажа веревки не выдержали и вся эта махина полетела вниз  и ударилась как раз в то место, где только что стоял человек, готовый принять и скорректировать установку. Только клавиши веером разлетелись по двору, было очень жаль, мы так упирались, что бы его спустить, но не судьба.

Другой случай мог бы стать для нас драматичным. Дело в том, что толчки продолжались все время в течение нашего пребывания в Армении, но к этому как-то привыкаешь. Когда мы полезли на очередное здание, на здании я заметил трещину, но не придал этому особого значения. Нас в этот день с вертолета снимало телевидение, нас показывали по 1-му каналу. Хорошо, что мы успели пообедать, а то мы обычно набираем паркетных дощечек в квартире и на балконе разжигаем костер, на нем же и разогреваем тушенку для обеда. Когда мы уходили после работы. Трещина на здании была шириной с кулак, а на следующий день здание рухнуло. Кстати сказать, здания, которые уцелели ранее, впоследствии все были снесены, а многие рушились прямо на глазах. Нам все-таки повезло, что нас не зацепило нигде. Мы, перед тем как лезть, обследовали здание и от некоторых, приходилось отказываться. Нас очень просили, давали деньги, но жизнь у человека одна и надо ее прожить. Местные добровольцы, быстро организовали бизнес на такой помощи. Если мы это делали бескорыстно, но нас всего 3 бригады, а народу много, мы часто видели, как в соседних подъездах работают местные парни за деньги.

28 декабря мы собирались домой, складывали вещи, вдруг приходит командир и говорит: «Администрация просит остаться и поработать еще». Все посовещались и решили, съездим на Новый год домой и готовы снова, с новыми силами к новым свершениям во славу своей родины Союза Советских Социалистических республик. Эта была шутка, но народ у нас оказался крепкий, не поддался на мелкие провокации.

Домой тоже добирались на перекладных, везде проверяли, не сперли чего. На книгах смотрели, нет ли местного библиотечного штампа. В институте выдали премию, 100 рублей это было много по тем временам, а государство наградило медалями «За отличие в труде», но не всех, хотя подали наградные листы на всех. Тех из студентов, кто не сдал сессию в срок, из списка исключили, а исключили именно того, кто и загорелся идеей создание такого отряда и с которым мы его и создали, и подготовили.

Конечно, обошлись бы и без нас, но и мы тоже кому-то помогли, а это приятно.

Олег Ефимов.

Очевидец, участник.